rasty82
Думающий пользователь
Хорошее графоманство пропадать не должно. Скопирую для потомков...
Прихожу я на работу, шкафчик открываю, а там кейс. Открываю я кейс, а там - ОН.
Чёрный, холодный, длинный... Он излучает прохладную уверенность. Чёткость его линий радует глаз. Он просто лежит и ждёт. Всегда готов, как пионер. Рядом с пулями и газовыми баллонами. Квинтэссенция твёрдой словно алмаз технической мысли и неуловимой красоты и нежности линий. Он слово шепчет мне: "Где же тебя носило так долго. Возьми же меня в руки." И я медленно, словно не решаясь, беру. Ощущаю его энергию, спрятанную в металле. В пружинах спускового механизма, в перепускном клапане его чёрного нутра. Эта энергия легка, но настойчива. Его ствол, следы ротационной ковки на нём ласкают глаз, а светлый металл спускового крючка притягивает палец. Я медленно глажу пальцами и мягко обхватываю его тёплую деревянную рукоятку, прямо чувствуя как он сливается со мной в одно целое. Я ощущаю каждую ямку насечки, каждый тонкий изгиб дерева. Он приятно греет ладонь и дарит ощущение законченности картины. Я снова смотрю на него, уже держа в руке. Его вес ненавязчив и так знаком. Мой палец мягко гладит спусковой крючок, не решаясь сдвинуть его с места. Как будто боясь разбудить неумолимость работы его механики. Тёплое чувство переполняет меня. "Чего же ты ждёшь. Дай мне работу!", - умоляет он меня. Но так сразу нельзя. Нельзя так быстро разбить это чувство. Это словно сексуальное возбуждение, подкатывающее волнами, которое пытаешься сдержать, чтобы нарастить его силу. Я наслаждаюсь этим чувством и поднимаю его всё выше и выше. Моё тело послушно принимает отточенное когда-то часами положение. Нужные мышцы напрягаются, чтобы сделать процесс чётким и правильным. Я закрываю глаза и снова обращаюсь к нему. К моему ювелирному инструменту для огранки выстрела. Снова ловлю его крепкое, немного больше чем дружеское, рукопожатие. Я взвожу курок привычным мягким движением левой руки и он готов. Он ликует. Пускай это не совсем то что он хотел, но мы с ним знаем, что спешить нельзя. Прелюдия порой бывает важнее акта. Акт будет попозже. Мы с ним снова вместе и это самое главное. Он знает, что я не стану терзать его зря, что без него я не смогу ощутить наслаждение выстрелом. И он терпеливо ждёт. Как старый верный соратник. А пока он даёт мне аванс. Словно апперитив. Словно предварительные ласки, которые разогревают кровь и делают ощущения ярче и насыщенней. Можно и без них, но с ними только лучше. "Щёлк". Боевой взвод. Я наслаждаюсь им. Незабываемое ощущение. Ты ощущаешь его как свой новый орган. Как часть своей души. И рука выпрямляется в струну. Плечо словно по команде движется немного вперёд и быстрый подъём на первую точку остановки завершает это первое па моего танца. Я открываю глаза. Передо мной чёрная гранёная и почти ровная мушка - желанная картина. Как вид прекрасной чистой и нежной женщины для солдата, измученного грязью и кровью войны. Я наслаждаюсь этим изображением как картиной лучшего художника в мире. Оно прямо проникает в мой мозг и заставляет душу замереть, чтобы не спугнуть прекрасного мотылька, попирающего своими лапками нежные её лепестки. Но палец мой дерзко начинает движение вперёд, выбирая еле заметную ступеньку предупреждения. Только он знает где замедлить своё движение. Как умелый любовник знает где нужно попридержать коней, чтобы придать огня своей любви. Моя рука плавно опускается на линию огня, уверенно выравнивает мушку в прорези и я готов. Дыхание моё замедляется и замирает. И я тяну. Плавно и неумолимо. Ощущая как механизмы внутри моего продолжения движутся с места. Как срывается с короткой и острой ступеньки шептало и чёткий насыщенный щелчок ударника, словно оргазм, обрывает эту идиллию. Завершает на самом пике ощущений этот акт выстрела, оставляя приятное послевкусие, которым также хочется насладиться сполна. Четким быстрым движением, не сгибаясь, рука "паркует" пистолет в исходной позиции - 45 градусов вниз и, наконец, расслабляется.
Я вернулся. Как же долго меня не было...
Чёрный, холодный, длинный... Он излучает прохладную уверенность. Чёткость его линий радует глаз. Он просто лежит и ждёт. Всегда готов, как пионер. Рядом с пулями и газовыми баллонами. Квинтэссенция твёрдой словно алмаз технической мысли и неуловимой красоты и нежности линий. Он слово шепчет мне: "Где же тебя носило так долго. Возьми же меня в руки." И я медленно, словно не решаясь, беру. Ощущаю его энергию, спрятанную в металле. В пружинах спускового механизма, в перепускном клапане его чёрного нутра. Эта энергия легка, но настойчива. Его ствол, следы ротационной ковки на нём ласкают глаз, а светлый металл спускового крючка притягивает палец. Я медленно глажу пальцами и мягко обхватываю его тёплую деревянную рукоятку, прямо чувствуя как он сливается со мной в одно целое. Я ощущаю каждую ямку насечки, каждый тонкий изгиб дерева. Он приятно греет ладонь и дарит ощущение законченности картины. Я снова смотрю на него, уже держа в руке. Его вес ненавязчив и так знаком. Мой палец мягко гладит спусковой крючок, не решаясь сдвинуть его с места. Как будто боясь разбудить неумолимость работы его механики. Тёплое чувство переполняет меня. "Чего же ты ждёшь. Дай мне работу!", - умоляет он меня. Но так сразу нельзя. Нельзя так быстро разбить это чувство. Это словно сексуальное возбуждение, подкатывающее волнами, которое пытаешься сдержать, чтобы нарастить его силу. Я наслаждаюсь этим чувством и поднимаю его всё выше и выше. Моё тело послушно принимает отточенное когда-то часами положение. Нужные мышцы напрягаются, чтобы сделать процесс чётким и правильным. Я закрываю глаза и снова обращаюсь к нему. К моему ювелирному инструменту для огранки выстрела. Снова ловлю его крепкое, немного больше чем дружеское, рукопожатие. Я взвожу курок привычным мягким движением левой руки и он готов. Он ликует. Пускай это не совсем то что он хотел, но мы с ним знаем, что спешить нельзя. Прелюдия порой бывает важнее акта. Акт будет попозже. Мы с ним снова вместе и это самое главное. Он знает, что я не стану терзать его зря, что без него я не смогу ощутить наслаждение выстрелом. И он терпеливо ждёт. Как старый верный соратник. А пока он даёт мне аванс. Словно апперитив. Словно предварительные ласки, которые разогревают кровь и делают ощущения ярче и насыщенней. Можно и без них, но с ними только лучше. "Щёлк". Боевой взвод. Я наслаждаюсь им. Незабываемое ощущение. Ты ощущаешь его как свой новый орган. Как часть своей души. И рука выпрямляется в струну. Плечо словно по команде движется немного вперёд и быстрый подъём на первую точку остановки завершает это первое па моего танца. Я открываю глаза. Передо мной чёрная гранёная и почти ровная мушка - желанная картина. Как вид прекрасной чистой и нежной женщины для солдата, измученного грязью и кровью войны. Я наслаждаюсь этим изображением как картиной лучшего художника в мире. Оно прямо проникает в мой мозг и заставляет душу замереть, чтобы не спугнуть прекрасного мотылька, попирающего своими лапками нежные её лепестки. Но палец мой дерзко начинает движение вперёд, выбирая еле заметную ступеньку предупреждения. Только он знает где замедлить своё движение. Как умелый любовник знает где нужно попридержать коней, чтобы придать огня своей любви. Моя рука плавно опускается на линию огня, уверенно выравнивает мушку в прорези и я готов. Дыхание моё замедляется и замирает. И я тяну. Плавно и неумолимо. Ощущая как механизмы внутри моего продолжения движутся с места. Как срывается с короткой и острой ступеньки шептало и чёткий насыщенный щелчок ударника, словно оргазм, обрывает эту идиллию. Завершает на самом пике ощущений этот акт выстрела, оставляя приятное послевкусие, которым также хочется насладиться сполна. Четким быстрым движением, не сгибаясь, рука "паркует" пистолет в исходной позиции - 45 градусов вниз и, наконец, расслабляется.
Я вернулся. Как же долго меня не было...